Гребенёво. Исчезнувшая деревня

Современный посёлок Гребенёво возник из трёх составляющих элементов. Первый - это посёлок Броды, возникший вследствие расселения в пойме Днепра пострадавших в годы лихолетья людей и раскулаченных жителей районов Могилёвской области. Второй - это район торфозавода, который расширяется за счёт завербованных для работы на торфопредприятии, а позднее и за счет оседания цыган. Третий - это деревня Гребенёво, которая возникла из разрозненных хуторов, а затем исчезла по причине урбанизации, но оставила своё название, закрепившееся за жилой застройкой при торфозаводе.

До 30 - х годов ХХ века на месте нынешнего поселка Гребенево жилые дома были лишь возле Святого озера. А деревня под этим названием находилась на территории нынешней промышленной зоны ОАО «Химволокно». Издавна в деревне Гребенево жили простые люди, крестьяне, мастеровые, ремесленники. История этой деревни овеяна легендами (ссылка на раздел "Мифология в истории нашей родины"). В 30-х годах там возникает колхоз «Непобедимый», который относился к Вейнянскому сельскому Совету. Ранее на этой территории были разбросаны хутора, но потом их «стянули» в одно место.

Промышленная зона, прилегающая к территории

В колхозе были свиноферма, кони, коровник, где работало большинство жителей деревни. А председателем колхоза до 1939 года был Даниленко Николай Артёмович. Деревня была довольно большой, делилась на шесть посёлков. Как удалось установить из опроса очевидцев – старожилов современного Гребенево - и рассказа жительницы деревни Гребенево, Нечаевой (Даниленко) Ольги Николаевны, на месте поселков Запаловка и Горлопановка сейчас располагаются корпуса Химволокно. Ближе к современным переулкам Лизы Чайкиной стояли Хитриловка и посёлок Нижний. А на теперешней Лавсановской горке были посёлки Верхний и Золотая Горка. Всего – 180 дворов!

В 1930 году начал действовать первенец химической индустрии республики – фабрика искусственного шелка (с 1962 года – завод искусственного волокна им. Куйбышева), ставший одним из первых градообразующих предприятий в городе Могилеве [1, с. 246]. Для обеспечения работы завода использовали торф. Именно это обстоятельство и стало началом нового этапа в истории деревни Гребенево, а также земель в районе Святого озера и поселка Броды, входивших в городскую черту.

Первые торфоразработки проводились в месте расположения сегодняшней улицы Вильчицкой, до самого Днепра. Копали торф вручную, специальными рожковыми лопатами, их еще называли полозками. Работа была тяжелой, нужны были рабочие руки. Здесь были задействованы в основном вербованные со всех районов Могилевской области рабочие. Платили им по тем временам неплохо, были предоставлены и общежития барачного типа. Некоторые рабочие квартировали у жителей Бродов. Таким образом, развитие предприятия обеспечило приток народонаселения на территорию нашего поселка за счет вербовки людей со всех районов Могилевской области.

К работам на торфозаводе привлекалось и население из деревни Гребенёво. Гребеневцам, кроме денежной оплаты, давали еще дополнительно земли под огороды [Приложение А].

Во время войны предприятие продолжало работать, люди трудились по 14 часов в сутки! Привлекались как военнопленные Гребневского концлагеря, так и гражданское население – жители деревни Гребенёво.

После изгнания оккупантов город являл собой страшную картину разрушения. В нем осталось немногим более 10 тыс. жителей [3, с.418]. Варварскому уничтожению подверглись почти все промышленные предприятия, в развалинах лежали жилые дома, энергосистема была разрушена полностью.

Могилевчане включились в работу. Трудностей было много, связанных с ликвидацией военных разрушений и нехваткой рабочей силы. Поэтому опять стали вербовать людей для работы на торфопредприятии, в основном молодых девушек, в деревнях.

Таким образом, торфопредприятие способствовало очередному притоку жителей на территорию нынешнего поселка Гребенево. Большинство семей остались жить навсегда в этих местах.

В 1955 году, в связи с выработкой залежи торфа, торфопредприятие было ликвидировано. И вполне могло случиться так, что поселок при торфозаводе не получил бы дальнейшего развития, а деревня Гребенёво продолжала бы жить своим привычным укладом, возделывать землю, заниматься животноводством. Но история сложилась совершенно иначе.

В 70-х годах ХХ века на месте деревни Гребенево начинается грандиозная стройка химического комбината «Лавсан» (Лаборатория высокомолекулярных соединений Академии наук), ставшего головным предприятием объединения «Химволокно» [1]. История предприятия начиналась не с первого камня, заложенного строителями на гребенёвском поле, а в кабинетах властных структур высшего руководства СССР. Изначально строительство комбината начиналось в городе Красноярске, где уже был заложен фундамент ряда промышленных объектов. Делалось это в рамках концепции развития Сибири. Но так как вокруг Красноярска располагались многочисленные военные объекты, что делало город закрытым для иностранцев, а также не хватало рабочих ресурсов, то было принято решение возводить его в другом месте. Перенос строительства в Могилев связан с именем М.Т. Мазурова, бывшего руководителя партийной организации Беларуси, члена Политбюро ЦК КПСС с 1964 года, первого заместителя председателя Совета Министров СССР. Он поддержал просьбу руководства республики и дал экономическое обоснование целесообразности строительства этого комплекса в Могилёве. Первостепенными аргументами были наличие в городе первенца химической промышленности – завода искусственного волокна, трудовые ресурсы Могилёвской области, река Днепр и другие факторы [2].

Город Могилёв не знал ещё такого масштабного строительства. Комбинат рос быстрыми темпами, привлекая все ресурсы. Бывшие торфозаводчане и гребеневцы были задействованы на строительстве нового промышленного объекта, а потом и на самом комбинате. Тогда принимались все меры по улучшению обеспечения химиков всем необходимым.

А деревня Гребенёво пошла под снос. Всех жителей по факту прописки обеспечили жильем. Деревня перешла в квартиры, а на территории бывшего торфозавода оседали приезжие. Деревянные постройки гребеневцев не пропали. Жители Бродов и торфозавода покупали их, обустраивали и облагораживали новые жилища. Поселок разрастался [Приложение А]. Откуда дом? Из Гребенёво. Так, с перевозом домов, новые жители перевезли и название снесённой деревни. И наша малая родина стала называться Гребенёво, а значит, продолжила и историю населённого пункта с его легендами, традициями, укладом жизни.

В процессе исследования и поисковой деятельности нам удалось установить, что все жители деревни получили жильё в многоквартирных домах по проспекту Шмидта. Дом № 52 собрал наибольшее количество гребенёвцев [Приложение А].

Занимаясь сбором материала о судьбе жителей снесённой деревни, нам вспомнился фильм «Белые росы», в котором показан собирательный образ белорусских деревень, поглощенных урбанизацией. Каждый зритель в этом фильме находит свою тему для размышления. Мы же увидели судьбу деревни Гребенёво. Осознали, проблему, которая затронула многих жителей Беларуси.

В ходе нашего исследования мы пришли к выводу, что судьба деревни является уникальной. Два градообразующих предприятия химической отрасли промышленности, на разных исторических отрезках радикально повлияли на историю населённого пункта. Причём, одно стало причиной его развития, другое - исчезновения. Но, несмотря на это, жизнь деревни продолжается в её названии, и укладе жизни жителей бывшего заводского посёлка Гребенёво.

Сегодня Гребенёво часть большого города Могилёва с населением более 8 тысяч человек и со свой историей [4]. Как показывает день сегодняшний, посёлок Гребенёво привлекателен природным ландшафтом, земельным фондом. Строятся многоэтажные дома, а значит, количество жителей посёлка будет увеличиваться. Появляются новые улицы, переулки. Хочется надеяться, что наши находки в области топонимики, сделанные в процессе исследования, будут востребованы при рассмотрении вопроса о наименовании вновь образованных улиц и переулков на территории посёлка Гребенёво.

Список использованных источников

1. 1.Могилев. Энциклопедический справочник. Под. ред. И. П. Шамякина. Мн., 1990
2. 2.Николаев Ф. Как все начиналось [Страницы истории ОАО «Могилевхимволокно»] // Трудовая слава -2003
3. 3.Памяць. Магiлеу. Пад рад. Г. П. Пашкова, Н. П. Аудзеева i iнш., Мн., 1998
4. 4. Паспорт микрозоны № 10

Приложение А

Воспоминания Нечаевой Ольги Николаевны, 1927 года рождения, уроженки деревни Гребенёво, ветерана Великой Отечественной войны (сохранена стилистика изложения автора)

Наша семья жила в деревне Гребенёво, которая находилась на месте нынешнего комбината Химволокно. Была она большой, делилась на шесть посёлков. Посёлок Запаловка, сейчас там стоят корпуса Химволокно. Ближе к лесу был посёлок Горлопановка. Там жил крикливый дед, его все звали Горлопан. Ближе к торфозаводу стояли Хитриловка и посёлок Нижний. А на теперешней Лавсановской горке был посёлок Верхний и Золотая Горка. Всего – 180 дворов!

Деревня была молодёжная, жили весело. Главные развлечения – вечеринки. Они были разновозрастные: старшие, середняки и маленькие «маланьи». На каждой вечеринке был свой гармонист. Гармонисту платили яйцами. У нас на «маланьях» был такой Ваня Савицкий, мы его звали Ванус. Он играл не только на гармошке, был у него ещё и бубен. Гулянья проходили поочерёдно у кого-нибудь в доме. У нас бывали очень часто, потому что на гармошке умели играть моя сестра Лена и брат Вася.

Рядом с деревней был торфозавод, который появился в 30-х годах. На нём добывался торф для шёлковой фабрики. На торфозаводе из нашей деревни в основном работала молодёжь. Работа была тяжёлая, но за труд платили деньгами, а нам гребенёвцам, оставляли ещё и огороды. Моя старшая сестра Даша работала на этом предприятии, поэтому у нас было 50 соток огорода, сад. Семья была большая - пятеро детей. Старшая сестра Дарья, потом я - Ольга, и младшие: Елена, Нина, Василий. Очень хорошо помню свой дом, колодец в саду под окном.

Школы в деревне не было. Мы все ходили в Вейно. Это примерно 4 км от нас, через поле. Там была семилетка. Во время войны школа продолжала работать. Запомнился мне холод, потому что ходили в лаптях, одеты были плохо. Маме одной было очень тяжело нас всех содержать, а отец был на войне.

Деревня относилась к Вейнянскому сельскому Совету. Колхоз назывался «Непобедимый». До колхоза на этой территории были раскиданы хутора. Потом их «стянули» в одно место. Так и образовалась деревня Гребенёво. Вот не могу сказать, почему так называлась. В колхозе были свиноферма, кони, коровник, где работало большинство жителей деревни. А председателем колхоза перед войной был мой отец - Даниленко Николай Артёмович, 1902 года рождения. Помню его седовласым, красивым, спокойным, уравновешенным. Интеллигент в крови, хотя из крестьян середняков. Человек он был очень грамотный, имел образование 4 класса. В 1939 его призвали на Финскую войну. В 1941 году Николай Артёмович оказался в блокадном Ленинграде. Защищал город. Рассказывал отец, что было очень голодно, многие умирали, а он остался жив только благодаря тому, что был приставлен к лошадям. Овёс варили, сено варили, голод был страшный! Войну закончил в Германии, под Берлином.

Во время оккупации наша семья об отце ничего не знала, поэтому, когда появился лагерь военнопленных, на территории аэродрома, мать надеялась найти мужа, ходила туда, кричала: «Микола! Даниленко!» Это было уже глубокой осенью, где-то в конце октября, в ноябре. Немцы гнали ежедневно по 100 - 200 человек за колючую проволоку. Если у пленных находились родственники, то их отпускали. Многие наши жители ходили туда искать своих родных. Несли еду, перебрасывали через забор. Немцы отгоняли жителей палками. Пленные умирали от голода и холода. Их тела свозили в канаву возле шёлковой фабрики.

Помню хорошо войну. Пришла она к нам, когда отца забрали на Финскую в 1939, жили мы трудно. А потом, в 1941 пришли немцы. Однако в деревне было относительно спокойно, потому что связи с партизанами не было, от дороги деревня находилась далеко, примерно четыре километра.

Комендатура была на торфозаводе, примерно в том месте, где сейчас ваша школа находится. Не знаю точно, где, в каком строении что располагалось. Помню, что коменданта звали Фридрих. При нем был переводчик из местных, работал на торфозаводе еще до войны. Его все звали Наворит. Он нерусский был, немец или швейцарец. У него три сына было и дочка Ванда, очень красивая. Один из сыновей играл на гармошке, а сам Наворит – на «гуслях» (губная гармошка). Человек был хороший, помогал нам. Когда немцы уходили, нас спалить хотели. Говорят, что он Фридриха уговаривал не делать этого. Когда наши войска пришли, никто его не тронул, ни в каких грехах не обвиняли. Я об этом ничего не слышала.

Там же на тофозаводе работал медпункт. Немецкий врач вел прием. У меня случилось рожистое воспаление. Мама на саночках привезла меня к нему. Врач меня вылечил, давал какую-то микстуру.

Немцы в начале оккупации местное население не грабили. Полиция была из числа «своих», поэтому особенно не вредили. Помню такой случай. У нас в доме была вечеринка. В это время немцы делали обход, и зашли к нам. Мы испугались, попрятались. Что греха таить - были во хмелю. Мама заметила и тут же при немцах стала хлестать меня по щекам. А один из немцев заступился: «Матка, нельзя!»

На вечеринки к нам часто приходил баянист из другой деревни. Не помню его ни фамилии, ни имени. В баяне он носил наган, говорил, что хочет отомстить за смерть убитого немцами отца. Но кто-то сдал его, и немцы расстреляли.

Молодёжь все равно искала связи с партизанами. Где они находились, никто не знал. По слухам – то ли в Минском, то ли в Бобруйском направлениях. Группа из шести пацанов и двух девчонок, среди которых была моя сестра Дарья Николаевна и ее друзья Оля Батурова и Володя. Даша очень пострадала из-за этого. Сосед Писаренко Петр донес в жандармерию. Когда к нам приехали жандармы (полиция), Даша была на чердаке. Если бы она случайно не спустилась в этот момент, все было бы хорошо, никто не стал бы ее искать. А так забрали, посадили. Это со всеми ребятами произошло. Их допрашивали, была очная ставка с Писаренко. Полиция не установила никакой связи с партизанами, а Писаренко расстреляли за лжедонос. Однако и ребятам не поздоровилось. Их отправили в Германию. Работа была очень тяжелая, в угольных шахтах, наравне с мужчинами. Жили в общежитиях казарменного типа, кормили их очень плохо. По этой причине произошел с Дашей случай, который сильно подорвал ее здоровье.

Вместе с Володей пошли на поле собирать капустные храпки (кочерыжки). Их поймали, Дашу сильно избили, отбили почку (после войны она перенесла операцию, почку пришлось удалить). В Германии Володя с Дашей поженились, отношение к ним после этого стало лучше.

После войны, в начале 50-х годов, Володя с Дашей дважды ездили в Германию на очную ставку. Был суд над одним немцем, который сильно издевался над пленными. Вызывали их сами немцы, они же оплачивали дорогу.

В 1944 году, когда пришли советские войска, я пошла вольнонаемной в госпиталь. Находился он в районе автозавода Кирова. Пошли мы туда вместе с подружкой Аней Попковой. Мне было только 17 лет, поэтому не хотели брать из-за недостатка возраста. Но Майор Сорокин пожалел, так как семья была большая, нужно было всех кормить. С госпиталем пошли в Восточную Пруссию. Все солдаты в основном были белорусы. Наших ребят гребеневских тоже всех забрали. Многие, конечно, не вернулись, погибли. В 1946 году госпиталь расформировали, и я приехала домой, в свою деревню. Потом вышла замуж, жить ушли к мужу. У него был дом в районе автопарка. А мои родители и родственники все остались в деревне.

Когда начали строить Лавсан, все гребенёвцы пошли работать на стройку. Наш поселок сносили в последнюю очередь. Жильем обеспечивали всех, кто был прописан. Люди специально из других городов приезжали, много было россиян. Мой брат тоже так получил квартиру. На торфозавод из наших деревенских никто не перешел жить. В основном все на проспекте Шмидта осели. Последние два поселка в доме № 52 переехали. А деревянные дома продавали, у нас много было хороших крепких срубов. На торфозавод много людей приезжало, строились все. Вот там и дома наши теперь.

 Опубликованно 27.03.2021 г.